Неточные совпадения
«Поблек, — думал Самгин, выходя из гостиницы в голубоватый холод площади. — Типичный русский бездельник. О попах — нарочно, для меня выдумал. Маскирует чудачеством свою
внутреннюю пустоту. Марина сказала бы: человек бесплодного
ума».
Бездействующий разум не требовал и не воскрешал никаких других слов. В этом состоянии
внутренней немоты Клим Самгин перешел в свою комнату, открыл окно и сел, глядя в сырую тьму сада, прислушиваясь, как стучит и посвистывает двухсложное словечко. Туманно подумалось, что, вероятно, вот в таком состоянии угнетения бессмыслицей земские начальники сходят с
ума. С какой целью Дронов рассказал о земских начальниках? Почему он, почти всегда, рассказывает какие-то дикие анекдоты? Ответов на эти вопросы он не искал.
Иногда в ней выражалось такое
внутреннее утомление от ежедневной людской пустой беготни и болтовни, что Штольцу приходилось внезапно переходить в другую сферу, в которую он редко и неохотно пускался с женщинами. Сколько мысли, изворотливости
ума тратилось единственно на то, чтоб глубокий, вопрошающий взгляд Ольги прояснялся и успокоивался, не жаждал, не искал вопросительно чего-нибудь дальше, где-нибудь мимо его!
Илья Ильич проснулся, против обыкновения, очень рано, часов в восемь. Он чем-то сильно озабочен. На лице у него попеременно выступал не то страх, не то тоска и досада. Видно было, что его одолевала
внутренняя борьба, а
ум еще не являлся на помощь.
Открытие в Вере смелости
ума, свободы духа, жажды чего-то нового — сначала изумило, потом ослепило двойной силой красоты — внешней и
внутренней, а наконец отчасти напугало его, после отречения ее от «мудрости».
А у него этого разлада не было.
Внутреннею силою он отражал внешние враждебные притоки, а свой огонь горел у него неугасимо, и он не уклоняется, не изменяет гармонии
ума с сердцем и с волей — и совершает свой путь безупречно, все стоит на той высоте умственного и нравственного развития, на которую, пожалуй, поставили его природа и судьба, следовательно, стоит почти бессознательно.
Вот многочисленная кучка человеческого семейства, которая ловко убегает от ферулы цивилизации, осмеливаясь жить своим
умом, своими уставами, которая упрямо отвергает дружбу, религию и торговлю чужеземцев, смеется над нашими попытками просветить ее и
внутренние, произвольные законы своего муравейника противоставит и естественному, и народному, и всяким европейским правам, и всякой неправде.
Но и, кроме того, у Анны Марковны, довольно ограниченной
умом и не особенно развитой, было какое-то удивительное
внутреннее чутье, которое всю жизнь позволяло ей инстинктивно, но безукоризненно избегать неприятностей и вовремя находить разумные пути.
В ожидании Ивана Тимофеича мы уселись за чай и принялись благопотребно сквернословить. Что лучше: снисходительность ли, но без послабления, или же строгость, сопряженная с невзиранием? — вот вопрос, который в то время волновал все
умы и который, естественно, послужил темою и для нас. Прудентов был на стороне снисходительности и доказывал, что только та
внутренняя политика преуспевает, которая умеет привлекать к себе сердца.
Сильные
умы именно и отличаются той
внутренней силой, которая дает им возможность не поддаваться готовым воззрениям и системам, а самим создавать свои взгляды и выводы, на основании живых впечатлений.
Словом сказать, всем стало весело, и беседа так и лилась рекою. И что ж! Мне же, или, лучше сказать, моей рассеянности было суждено нарушить общее мирное настроение и вновь направить
умы в сторону
внутренней политики. Уже подавали пирожное, как бабеньке вдруг вздумалось обратиться с вопросом и ко мне...
В недуге тяжком и в бреду
Я годы молодости прожил.
Вопрос — куда, слепой, иду? —
Ума и сердца не тревожил.
Мрак мою душу оковал
И ослепил мне
ум и очи…
Но я всегда — и дни и ночи —
О чём-то светлом тосковал!..
Вдруг — светом
внутренним полна,
Ты предо мною гордо встала —
И, дрогнув, мрака пелена
С души и глаз моих упала!
Да будет проклят этот мрак!
Свободный от его недуга,
Я чувствую — нашёл я друга!
И ясно вижу — кто мой враг!..
Аполлинария. Он ужас что говорит; он говорит, что женщины не должны обращать внимания на внешность мужчины, не должны обращать внимания на красоту! Да что ж, ослепнуть нам, что ли? Нужно искать
внутренних достоинств:
ума, сердца, благородства..
То
внутреннее содержание, от которого зависит то или другое устройство обществ, те открытия и изобретения человеческого
ума, которые так резко определяют характер того или другого периода истории человечества, совершенно закрыты для него.
Как бы человек ни считал себя занимающимся одними фактами,
внутренняя необходимость
ума увлекает его в сферу мысли, к идее, к всеобщему; специалисты выигрывают упорным непослушанием только то, что, вместо правильного пути поднятия, они блуждают в странной среде, которой дно — факты без связи, а верх — теоретические мечтания без связи.
Люди, одаренные светлым
умом более, нежели чувствительным сердцем, — классики по
внутреннему строению духа, так, как люди созерцательные, нежные, томные более, нежели мыслящие, — скорее романтики, нежели классики.
Одобрения заслуживают всего более
ум, приветливость, твердость, попечение о расправе
внутренней и делах воинских.
Еще неоспоримее то, что он не имел никакого решительного влияния на Политику,
внутреннее образование и законодательство России, которые были единственно творением
ума Екатерины.
И не в одних приговорах его
ума было дело: своему мрачному, одиночному и больному
уму он бы и не поверил; но доходило до проклятий и чуть ли не до слез, если и не наружных, так
внутренних.
Не могу с точностью вспомнить и не знаю, где справиться, в котором именно году в Кострому был назначен губернатором Сергей Степанович Ланской, впоследствии граф и известный министр
внутренних дел. Сановник этот, по меткому замечанию одного его современника, «имел сильный
ум и надменную фигуру», и такая краткая характеристика верна и вполне достаточна для представления, какое нужно иметь о нем нашему читателю.
Но беда в том, что ученье это редким из нас впрок идет: редкие решаются собственным
умом проверить чужие внушения, внести в чужие системы свет собственной мысли и ступить на дорогу беспощадного отрицания для отыскания чистой истины; большая часть принимает ученье только памятью, и если действует иногда рассудком, то не потому, чтобы
внутренняя, живая потребность была, а потому только, что в голову заброшено такое учение, в котором именно приказывается мыслить.
Но они не имеют и настолько
внутренней силы,
ума и благородства, чтобы выдержать до конца, чтобы не изменить своим добрым влечениям и не впасть в апатию, фразерство и даже мошенничество: вот их существенный, страшный недостаток.
В последующие дни большинство литературных органов восстали против «публичного поведения» знаменитого публициста: и в фельетонах, и в обозрениях
внутренней политики, и в полемических статьях заговорили о его самовосхвалении, о его панегириках своему
уму, о неприличии его тона и внешних приемов перед публикой.
Ср. с описаниями припадка эпилепсии в романе «Идиот» Ф. М. Достоевского (сделанными, по-видимому, тоже по личному опыту писателя): «
Ум, сердце озарялись необыкновенным светом…» «Затем вдруг что-то разверзлось перед ним: необычайный
внутренний свет озарил его душу» {Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.
— Целый год об этом только и думаю, — с увлеченьем ответила Дуня. — Сердцем жажду, душой алчу,
умом горю,
внутреннее чувство устремляет меня к исканию истины, — говорила она языком знакомых ей мистических книг.
Незаметная
внутренняя дрожь все сильнее охватывала Токарева. На душе было смутно и необычно. Только
ум работал с полной ясностью.
Все, что тогда было поживей
умом и попорядочнее, мужчины и женщины, по-своему шло вперед, читало, интересовалось и событиями на Западе, и всякими выдающимися фактами
внутренней жизни, подчинялось, правда, общему гнету сверху, но не всегда мирилось с ним, сочувствовало тем, кто «пострадал», значительно было подготовлено к тому движению, которое началось после Крымской войны, то есть всего три года после того, как мы вышли из гимназии и превратились в студентов.
Терпеть, чтобы тебя в грошовой газете всякий пасквилянт, получающий по три копейки со строки, срамил из-за ничтожества твоего Евлампия Григорьевича, чтобы над твоим «ученичком» издевались, как над идиотом, и тебя показывали в «натуральном виде» — так и стояло в фельетоне, — со всеми твоими тайными желаниями, замыслами,
внутренней работой, заботами о своей «интеллигенции»,
уме, связях, артистических, ученых и литературных знакомствах?
Это и есть достижение
внутренней целостности, целостности
ума, т. е. целомудрия.
И вот теперь ему придется выслушать откровенную исповедь юноши, еще совсем мальчика, который не замечен им во лжи, о
внутренней стороне жизни Дарьи Николаевны Салтыковой, о гнусностях и злодействах, которые она производит, и потерпевшим лицом этих действий является, наконец, ее приемыш. «Его превосходительство» был убежден, что услышит правдивый, искренний, ничем не прикрашенный рассказ.
Внутренний голос подсказывал
уме это. Знание характера Кости это подтверждало.
Не успел он прикинуть в
уме приблизительно стоимость окружающей его обстановки, как дверь, ведущая во
внутренние комнаты, бесшумно отворилась и на ее пороге появилась грациозная, худенькая блондинка, с заплетенными в одну роскошную косу золотисто-льняными волосами, видимо, оттягивавшими назад ее миловидную миниатюрную головку.
Без учения, без наставлений, руководимый только природным
умом, он держался мудрых правил во внешней и
внутренней политике, силою и храбростью восстановляя свободу и целость России, губя царство Батыево, тесня, обрывая Литву, сокрушая вольность новгородскую, захватывая уделы, расширяя московские владения до пустынь Сибирских и Норвежской Лапландии [Н. М. Карамзин. «История Государства Российского». Т. VI.].
«Восемнадцать лет — это целая жизнь! — проносилось в ее
уме. — Да, несомненно, для нее это более, чем жизнь, это медленная смерть… Ее жизнь…» — Наталья Федоровна горько улыбнулась. Эта жизнь окончилась в тот день, когда она в кабинете своего покойного отца дала слово графу Алексею Андреевичу Аракчееву быть его женой, момент, который ей пришел на память, когда она поняла
внутренний смысл бессвязного бреда больного Хрущева.
«Он умеет прельщать!» — мелькала в ее
уме фраза, сказанная ею Ядвиге. Она знала это по опыту и знала также, что протекшие годы не произвели почти никакого разрушающего действия ни на внешнюю, ни на
внутреннюю физиономию этого «вечно юного ловеласа высшего разбора».
Пример Франции, доведенной этим учением ее энциклопедистов до кровавой революции, был грозным кошмаром и для русского общества, и хотя государь Александр Павлович, мягкий по натуре, не мог, конечно, продолжать
внутренней железной политики своего отца, но все-таки и в его царствовании были приняты некоторые меры, едва ли, впрочем, лично в нем нашедшие свою инициативу, для отвлечения молодых
умов, по крайней мере, среди военных, от опасных учений и идей, названных даже великою Екатериной в конце ее царствования «энциклопедическою заразою».
Военный его гений, — замечает о Суворове граф Милютин, — несмотря на всю свою оригинальность, выработался под влиянием классических впечатлений. Чтобы довести до степени законченности предпринятое самообразование, Суворову нужно было иметь большую силу воли, а чтобы сладить с
внутренним смыслом задачи, требовался обширный
ум.
Как, потративши столько
ума и хитрости, чтобы быть, не поступая в опричину, одним из первых царских слуг, почти необходимым за последнее время для царя человеком, облеченным силою и возможностью спасать других от царского гнева, давать грозному царю указания и советы, играть почти первенствующую роль во
внутренней и внешней политике России, и вдруг, в несколько часов, именно только в несколько часов, опередивши царя, ехавшего даровать великую милость свою в доме его брата, ехавшего еще более возвеличить их славный род, потерять все, проиграть игру, каждый ход которой был заранее всесторонне обдуман и рассчитан!
— Погляди духовными глазами на своего
внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним
умом? Что́ ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что́ вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли собой и своею жизнью?
Их некрологи, как недавно справедливо замечено по поводу кончины бывшего архиепископа тобольского Варлаама, составляют или сухой и жалкий перифраз их формулярных послужных списков, или — что еще хуже — дают жалкий набор общих фраз, в которых, пожалуй, можно заметить много усердия панегиристов, но зато и совершенное отсутствие в них наблюдательности и понимания того, что в жизни человека, сотканной из ежедневных мелочей, может репрезентовать его
ум, характер, взгляд и образ мыслей, — словом, что может показать человека с его интереснейшей
внутренней, духовной стороны, в простых житейских проявлениях.